История оружия. Шестопер.

Рыцари, надо сказать, были изрядными сволочами и эгоистами. Они мало того, что уже к началу классического Средневековья чуть ли не поголовно оделись в длиннополые и длиннорукавные кольчуги, которые нормальному пехотинцу и пробить то нечем. Так эти прекрасные люди на этом не остановились. Уже к концу XIII века рыцарство массово стало одевать поверх кольчуг элементы дополнительного бронирования. Наплечники, створчатые и дощатые наручи и поножи, и даже первые, пока еще неуклюжие и чудовищно тяжелые пластинчатые доспехи.

Пехота классического Средневековья, которую набирали в основном из свободной бедноты и вооружали по остаточному принципу, видя, в какое непотребство превращаются их и так уже чрезмерно бронированные господа, дружно крестилась и негромко материлась себе под нос.

Рыцаря конца классического Средневековья, что был главной и основной силой европейских армий, мог уверенно поразить в скоротечной схватке только его собрат по боевому ремеслу. Остальным оставалось надеяться только на численное превосходство и то, что рыцарь устанет или завязнет в пехотном строю. После чего его можно будет стащить с коня и забить толпой, как кабана, попавшего в звероловную яму.

И совершенно понятно, что так не могло продолжаться долго. Пехоте требовалось оружие для того, чтобы если и не разговаривать с рыцарской кавалерией на равных, то хотя бы иметь хоть какие-то аргументы для вдумчивой беседы с ними на поле боя. Одним словом, требовалось оружие с хорошим заброневым воздействием, и XIV век предоставил его пехоте во множестве. Вот об одном таком средстве для экспертных споров с латниками мы сегодня и поговорим.

Из всего богатого арсенала оружия первой половины классического Средневековья только копье в руках всадника и боевой топор были по-настоящему опасны для рыцаря, одетого в кольчугу поверх плотного гамбезона. Хотя, впрочем, даже и им не хватало силы удара, чтобы надежно поражать окольчуженых рыцарей и их ближнюю дружину. Боевые топоры и длинные конные копья были все же слишком легкими и при ударе в кольчужное полотно далеко не всегда давали необходимый эффект.

И в случае с копьем проблему пробития брони помог решить "рыцарский удар", разогнанная до приличной скорости масса рыцаря и всадника придавала копью не просто достаточную, но даже избыточную мощь. то с топором все было сложнее. Физику обмануть не удавалось никак. Требовалось или увеличивать его вес, или удлинять рукоять, или делать и то, и другое сразу. Впрочем, был и еще один путь. можно было создать гибрид.

И именно по этому пути и пошли неизвестные средневековые оружейники, взяв за основу довольно распространенную к XIII веку булаву. Они заменили ее граненую или округлую боевую часть на несколько самостоятельных полукруглых, прямоугольных или треугольных лезвий, способных рубить ничуть не хуже, чем обычный боевой топор. Получившееся оружие, хоть и выглядело необычно, оказалось чертовски эффективным в умелых руках.

Нужно сказать, дорогой читатель, что, несмотря на то, что шестопер считается оружием ударно-дробящим, с точки зрения механики повреждений это не так. Шестопер технически не является палицей или булавой и не наносит дробящего урона. Вернее, конечно, наносит, как и любое другое оружие ближнего боя, но все же основной его урон - рубящий.

Каждое из его перьев, это, по сути, рубящая кромка, аналогичная обычному топору. И весь импульс удара шестопером приходится именно на эту рубящую грань. Так что технически шестопер - это не палица, как принято считать, а шестилезвийный боевой топор. Но, впрочем, мы немного забегаем вперед, и нам нужно снова вернуться в благословенный XIII век.

Первые попытки создания шестопера были не очень удачными. У получившихся многолопастных булав было все еще слишком много от их дробящего предка. Грани, еще не ставшие перьями, были недостаточно длинны, и удар таким оружием хотя и был опасен, особенно если попадал в шлем рыцаря, однако против кольчуги был почти бесполезен.

Толстый гамбезон отлично гасил удар, а короткие грани не могли разрубить кольчужное полотно. Случавшиеся в результате гематомы размером с кулак и поломанные ребра, конечно, грели душу, но этого было недостаточно.

Впрочем, продолжалось это недолго. Уже к началу XIV века шестопер отращивает нормальных размеров рубящие лезвия и приобретает свой привычный облик. И вот в таком виде он становится чрезвычайно опасным оружием для любого хорошо бронированного противника.

Несмотря на свой, в общем-то, не впечатляющий вес и размеры, в длину он редко превышал шестьдесят сантиметров и весил, как правило, до полукилограмма, шестопер, призвав на помощь законы физики, получил какую-то поистине волшебную способность к пробиванию любой брони.

А дело было в том, что большая часть его массы находилась максимально далеко от рукояти, что давало при ударе изумительную инерционность, практически такую же, как и у обычной булавы. Вот только при контакте с целью вся сила удара приходилась не на довольно большую граненую "голову" а на узкое и зачастую подточенное "перо" способное не только разрубить кольчужное полотно, но и оставить прореху в кирасе, шлеме, да и в черепе, которую этот шлем покрывал.

Оружие получилось, нужно сказать, отличное, а главное, сравнительно недорогое. Весила такая ударно-рубящая боевая часть, посаженная на прочную деревянную рукоять, менее полукилограмма, что само по себе немного. Но главное, что она была чрезвычайно терпима к качеству материала. Для шестопера начала - середины XIV века была не нужна качественная оружейная сталь.

Нет, конечно, сделать себе оружие из прекрасной стали и украсить его золотом, серебром и прочими излишествами всегда приятно. Но для пехотного быдла подойдет и обычная низкоуглеродистая сталь.

Все рвано "перья" у шестопера если и точились, то исключительно "под трапецию". Впрочем, чаще всего никто не заморачивался этими излишествами. Инерции и веса даже не подточенного пера хватало, чтоб рвать кольчугу и даже первые пластинчатые доспехи.

Нужно сказать, что наряду с шестопером в XIV веке появилось так же множество другого оружия, призванного облегчить честному человеку процесс переведения рыцаря из живого состояния в состояние неживое. И это, конечно, не могло не повлиять на качество доспехов.

Со второй половины XIV века кольчуга все больше уступает свои позиции, а рыцарская, а потом и просто тяжелая конница облачается сначала в пластинчатые доспехи вроде бригандин и карацин, а потом и в настоящие латы. Такие доспехи защищали своего владельца не только за счет своей прочности и толщины. Они также отлично рикошетировали удары клинком, копьем и даже шестопером.

Покатые шлема, наплечники, переходящие в сегментные руки - все это не давало оружию "зацепится" за гладкую поверхность и перевести свою потенциальную энергию в кинетическую. Конечно, и эту проблему средневековые оружейники в конце концов решили. В случае с шестопером, просто добавив ему веса и жестче "посадив" его в латную перчатку при помощи рондельной гарды.

Уже к XV веку вес шестопера достигает почти килограмма, а немногим позже так и вообще его рукоять, делавшуюся ранее из дерева, заменяют на металлическую. Понятно, что это привело к тому, что шестопер и раньше то из-за небольшой длины и своеобразной развесовки не был мечтой фехтовальщика, а теперь, набрав еще веса, он вообще превратился в совершеннейшее безобразие. По удобству фехтования занимавшее почетное место где-то между ломом и кузнечным молотом.

Впрочем, мощность удара такого обновленного шестопера окупала любые неудобства. На начало XV века этот стальной монстр, наряду с алебардой, был лучшим средством борьбы с латниками на поле боя. И приличное количество дошедших до нас доспехов с повреждениями от его стальных "перьев" лучшее тому доказательство. И пускай ему зачастую не хватало длинны, но в тесноте "собачьих свалок" это было скорее преимущество, чем недостаток.

А еще в свободную левую руку всегда можно было взять щит, что отлично помогало от назойливых лучников и арбалетчиков. Конечно же, доспехи к XV веку сами по себе обеспечивали неплохую защиту, но все же лучше, когда между тобой и арбалетным болтом окажется дополнительно большой и прочный щит.

Появившийся в XIII веке шестопер оказался оружием настолько удачным, что не покидал поле боя до тех пор, пока доспехи окончательно не вышли из моды и для него не досталось достойных целей. Он был относительно недорогим, а главное, нетребовательным как к материалам для его изготовления, так и к людям, что были им вооружены.

Вчерашний крестьянин, горожанин или мелкий лавочник, не имеющий ни малейшего представления о фехтовании, зато отлично умевший обращаться с топором и молотком, получив в руки шестопер, не испытывал ни малейших проблем с пониманием, как и куда его нужно применить.

Рыцари, как, впрочем, и прочая военная элита, хотя и страдали от него, однако и сами охотно использовали его в качестве вспомогательного оружия. Никогда не знаешь, когда окажешься в свалке лицом к лицу со своим хорошо бронированным коллегой, представляющим конкурирующую сторону. А шестопер, он есть не просит и всегда под рукой.

Вот так, переходя из рук благородных рыцарей в натруженные руки простого пехотинца и обратно, за четыре века шестопер побывал во всех более или менее значимых сражениях Европейских армий от Смоленска до Лиссабона, отправив к праотцам бесчисленное множество людей, наивно считавших, что доспех их точно защитит.

Однако еще больше он нанес урона экономического. Немногие вещи в Средние века стоили дороже, чем хороший доспех. А все существование шестопера было направлено именно на то, чтобы хороший доспех перестал не просто быть хорошим, а перестал быть даже доспехом.

В действующей армии шестопер использовался более менее массово вплоть до начала XVII века, становясь все более и более экзотичным видом оружия по мере исчезновения доспехов, пока окончательно не превратился в символ власти и парадный элемент военного снаряжения. Каковым остается и по сей день.

Хотя говорят, что в арсенале швейцарской гвардии, что охраняет Папу, хранится достаточное количество шестоперов и алебард, чтобы вооружить ими каждого гвардейца, если случится такая нужда.

А что же случилось с теми топорами, которые тоже хотели пробивать доспехи и стали поэтому хорошо кушать, набирая вес и увеличивая длину? Нуууу, у них тоже все было хорошо. Но эту историю я расскажу вам в следующий раз.